• Набросок.

    Дерево рамы. Белая краска, пузырясь, чувствует себя счастливой,
    жужжание заблудшей мухи под потолком наклонным.
    Лодка, застрявшая на отмели, жаждущая прилива,
    человек за окном по лужам прыгает, кенгуру, знакомый.

    Желтая спица втыкает себя в песок не менее желтый,
    море вздыхает, как тихий зевок и длится
    до горизонта и дальше; ухо щекочет нота
    с неба летящая, вслед за птицей.

    За окном природа: зелень, вкрапления красок
    жизни - красного, желтого. Чудная бесконечность
    в полном согласии с ними; герои кошмарных сказок,
    друг к другу здесь могут почувствовать лишь нежность.

    Укрывшись от шума в раковинах ушных и в волнах,
    она ощущает себя прибоем, на деле — воздух бьётся в местах
    безличия, там, где пространство сжато до минуса, оных,
    телах, в избытке хранящих звуки, как слов в устах —

    не счесть. Голова дрожит, словно листва на ветке, ветер
    флюгер движет вслед за мыслью — насколько шепот
    во мне подскажет, куда идти — на юг, на север?
    И даже ногу поставив на землю, её глубинный могучий рокот

    не различить; в ней время, застыв однажды,
    велит лишь растениям жизнь продолжить.
    Сама, что могила, в могиле умолкнет каждый,
    она, как постель, над собой уложит

    камни, траву. А внутри - где темень, где чертоги иные, птица
    там не находит хлеба, но, поблуждав, лишь червя;
    это иная пища — полуживая, но всё сгодится,
    лишь бы в брюхе унять пустоту и нерва

    дрожь поглотить; так, летя с расселин, спускаясь в низину,
    взмывая выше, чувствует в крыльях чужую силу
    обретенную мгновеньем раньше. Предо мной картину
    чудовищ рисуют тени — их голоса немы, а телеса стокрылы.

    Длинное облако напоминает о постоянстве серого,
    цвета, об измене формы в угоду шального ветра.
    Люди вдоль моря ходят, будто вконец уверовав
    в бесконечность песка, в нескончаемость лета.

    Сила дождя — бьет наотмашь по тротуару, всему забору,
    калитке, что, обозначив чертою двор, себя запереть забыла —
    вдруг исчезает, словно её и не было, оставив лишь ручеек, и в пору
    вообразить, что все приснилось, но так сильно соврать чернила

    мне не дадут, они, вспоминая все, поспешая на зов строки,
    проливают себя слезой, лишь бы свершилось нечто —
    раскрылись объятия соснового леса и тихий зов реки
    позвал меня к себе. Спрошу: «Надолго?». И различу — «Навечно».
  • Категория
    Поэзия
  • Создана
    Суббота, 25 марта 2023
  • Автор(ы) публикации
    Павел Пермяков