В очках для плавания в самолёте сидеть неудобно, но только они обеспечивают достаточную защиту. У страха глаза велики, промахнуться трудно, и через них-то вирус и заходит, чтобы портить кровь. Не говоря уже о других отверстиях, которые у всех пассажиров закрыты масками, правда, слабоватыми. На мне же маска N95, высшего уровня защиты. Причём уже давно, так что весь фильтр забит мёртвыми вирусами – ношу их, как индейский воин носит в своём оперении вырванные зубы убитых врагов.

Настроение в салоне напряженное, подавленное. Самолёт не то что идёт на грозу, но неотвратимо приближается к центру пандемии, в недалёком прошлом центру мира. Пассажиры – в основном те, кому два месяца назад удалось оттуда сбежать на юга, прежде чем крышка захлопнулась. Теперь же у них закончились деньги, и президент-живодёр грозится карантин прекратить и всех выгнать на работу, чтобы свою экономику поддержать. Хотя вирус пока вовсю свирепствует и надо бы ещё погодить открываться, чтобы жизни сохранить. Бог даст, вирус быстрее выдохнется, чем мы испустим дух от голода.

Усталые от сводок, оторванные на пару часов от интернета, пассажиры переключились на юмор, поглощают его со своих телефонов. Лица немного расслабились, посветлели. Но один толстый белобрысый парень с волосами, как солома, перестарался с юмором так, что его разобрал неудержимый смех. Он хохотал, держась за бока, потом ему стало не хватать воздуха, и он сорвал маску и грузно поднялся со своего места в проходе. Соседи стали оглядываться на парня с тревогой, потому что снимать маски в публичных местах категорически запрещено. Неудержимый смех перешёл в надсадный кашель. Всё тело белобрысого сотрясалось над салоном, он сгибался пополам в клоунских поклонах. Невидимые миру слюни фонтанами разлетались во все стороны, возгораясь при пересечении солнечных лучей из иллюминаторов. Пассажиры стали нервно похихикивать, не в состоянии удержаться при всей серьёзности ситуации. Первыми соскользнули в истерику молодые непосредственные девушки, взвизгивая, как будто их режут. Потом заблеяли мужские баритоны. Народ стал срывать маски, хватая самолётный воздух забывшими правила ртами.

В этот критический момент среднего роста крепкий мужчина в чёрной маске с пропечатанным на ней зубастым белым черепом с костями вылетел со своего сиденья, как на пружине, и метнулся к надрывавшемуся белобрысому парню. «Убью!! Всех убью!!» заорал он, замыкая удушающий захват на его горле и повергая несчастного на пол прохода. Тот ещё дёргался, не в состоянии сразу остановиться, и мужчина придавил его грудью к полу, наступив одним коленом на его спину, а другим его на шею. Рукой в резиновой перчатке, на которой на красном фоне белым было написано «Craftsman», мужчина затыкал рот и нос соломенного чьей-то маской, подхваченной им по ходу молниеносного броска. На его неприкрытом предплечье играли желваки. За поясом у мужчины просматривался пистолет – это был так называемый «маршал», приставленный государством для охраны самолёта от террористов. А бандитом задрапировался, чтобы его никто не вычислил. И, конечно, для пущей убедительности. Так что с биотеррористом он разобрался вполне профессионально – план действий в таких случаях был продуман ещё во времена Обамы по случаю эпидемии свиного гриппа. Стрелять в воздух ему не пришлось. Все и так мгновенно смолкли, погрузившись в шок. Применённый голосовой приём в спецкругах назывался «клин клинтоном». «Надеть маски!!» – проревел маршал, и все стали пытаться это сделать непослушными руками.

Помятый горе-террорист в наручниках постепенно приходил в себя, когда самолет совершил посадку и люди в белых скафандрах вывели его под руки. Потом всех остальных прогнали сквозь строй оливковых космонавтов, измерявших температуру, с пристрастием допрашивая тех, у кого еще дёргалось лицо. Я же, сохраняя спокойствие, указал пальцем не плавательные очки и проплыл сквозь медицинские ряды брассом, раздвигая их, как водоросли.

United, 28 May 2020