Если на Гитлера надеть белый халат, то он тут же превратится в сельского фельдшера, из Сталина с метлой выйдет отличный московский дворник, Муссолини в кожанке — стопроцентный таксист, Наполеон — бухгалтер в конторе средней руки. Саддам в кепке и белом фартуке органично впишется в ряды торговцев хурмой Центрального рынка, Чаушеску — идеальный нотариус, Путин — учитель труда, Лукашенко — военрук. Пиночет (даже в униформе) запросто сойдёт за швейцара провинциального отеля где-нибудь в Аргентине. Брутальные красавцы типа Фиделя являются исключением, которые лишь подтверждают правило.

***

К началу нового тысячелетия мы, человечество, пришли с отвратительными оценками: по обществоведению у нас «неуд», по природоведению тоже, история — стопроцентный «кол», физика и математика — еле-еле «трояк», про поведение и говорить не хочется. В таких случаях вызывают родителей к директору и оставляют балбеса на второй год.

Банальность истин не отменяет их истинности: на ошибках никто не учится. Ни на своих, ни на чужих. Наивность тут переходит в кретинизм — идиот лезет в костёр, каждый раз надеясь, что именно на этот раз пронесёт и результат будет другим — без ожогов, волдырей и скорой помощи. Нет, мальчик, чуда не будет. А будут слёзы, бинты и мазь Вишневского.

Новое тысячелетие принесло неожиданное откровение: знание не всегда сила, информация часто не благо. Наполеон заявлял, что только церковная пропаганда препятствует бедным перерезать богатых. Гагарин слетал в космос и сказал, что бога там не видел, Ленин называл религию опиумом для народа1 и обещал построение справедливого общества лет через сто. Нам сказочно повезло — мы живём в этом светлом будущем. Доказательств существования бога не прибавилось, роль церкви осталась той же, что и при Бонапарте, загробная жизнь видится ещё сомнительней, чем век назад. Но именно сегодня умильный Путин ставит к иконам свечки и целует мощи святых, мимоходом обещая всем своим подданным пропуск в рай на случай ядерной войны.

Айфон последней модели не сделал нас умнее. Компьютер стал катализатором повальной деградации. Человек оказался ленив, порочен и не любознателен. Причём в гораздо худшей степени, чем нам всегда казалось: поставленный перед выбором из бесконечного меню самых изысканных блюд, человек упрямо выбирает всё тот же биг-мак. Если бы дьявол на самом деле захотел властвовать над миром, он бы придумал интернет. Радио и телевизор оказались для него лишь разминкой. 

Ещё один итог начала нового века: демократия как общественное устройство потерпела полный провал. Проблема, на мой взгляд, не в порочности концепции, а в неверности её толкования. Демократия возникла и неплохо функционировала в Афинах две с половиной тысячи лет назад. Успех этого социального эксперимента заключался в том, что к участию в общественной жизни и, главное, к принятию решений допускались далеко не все. Из политического процесса исключались не только рабы, но и граждане с пониженной социальной ответственностью — те самые, которые высокомерно отвечают сегодня «я политикой не интересуюсь»2. Управлять государством может и кухарка, это безусловно и Ленин тут прав, но вот только результат кухаркиного правления вполне предсказуем и жить в таком государстве мне бы не хотелось.

Гражданин, голосующий на выборах, должен быть не только информирован, он должен быть вовлечён — встроен — в общественную жизнь государства. Он обязан быть строителем этого самого общества. Как только право выбора получают маргиналы и люмпен, тут же на поверхность всплывает демагог и диктатор: Ленин с его «мир — народам, земля — крестьянам, власть — советам», Гитлер, Путин или Трамп с обещанием «самой великой империи на свете». Очень популярна тема «вставания с колен», безотказно работают страшилки про коварного врага — евреи, госдеп, эмигранты. Бессменный хит для идиотов — всемирный заговор жидомасонов, педофилов, каннибалов и банкиров. Уровень вранья должен зашкаливать, геноссе Геббельс тут прав: чем чудовищней ложь, тем охотнее в неё народ верит.

***

Народ подобен перезрелой деве, готовой отдаться первому пройдохе, который пообещает взять её замуж. Дева не очень взыскательна, но приличия тут должны быть соблюдены: фаза ухаживания — цветы, зефир в шоколаде и шампанское, фаза предложения руки и сердца с клятвами в вечной любви и обещанием райской жизни. Фантазия жениха должна быть неукротима, картина пишется широкой кистью, смелыми мазками, в яркой палитре пламенного колорита. Детали не нужны, важно настроение и общий тон. Стиль — героический романтизм. Чем фантастичней полотно, тем лучше. Любая связь с реальностью только мешает мечтать.

После свадьбы наступает медовый месяц. Крайне важная фаза, которая затягивается на несколько лет. Именно в этот период цементируется фундамент отношений между тираном и народом. Народ запомнит его именно таким — сочным мужчиной с голым торсом, несущемся на коне или летящим в журавлином клине, переплывающим Ян-Цзы или ныряющим за амфорами в Марианскую впадину. Спустя годы народ будет выуживать из сердца эту память, эти затёртые картинки, которые и тогда не имели связи с реальностью, а сегодня и подавно. Но именно она — эта память — волшебным образом позволит разглядеть в неказистом старикашке с гладким лицом евнуха того героя на броне танка, того Зигфрида с орлиным взором — их кумира, отца нации, единственного и незаменимого.

***

Демократия — процесс. Это не приём и не трюк, который можно применить без подготовки. Демократия подобна йоге. Ты не можешь с наскоку встать в позу «дракона» или «смеющегося ворона». Ты должен тренировать своё тело каждый день, шаг за шагом усложняя асаны и увеличивая нагрузки, развивать пластичность мышц и связок, совершенствовать координацию и равновесие. Несоблюдение последовательности и регулярности упражнений грозят травмой.

Майдан и «арабская весна», Беларусь сегодня и Россия Ельцина вчера, любое крушение диктатуры не гарантирует появления в стране демократии. Утверждать обратное может лишь дурак. Или подлец, преследующий корыстную цель. Про последних я писал в романе «Коронация зверя» (изд-во Эксмо, 2016 ©). Кстати, именно эта мысль так обидела «русских либералов», которые на девяносто процентов являются частью той самой диктатуры, которой они, якобы, противостоят.

***