Куда делись люди, которые тащили на баррикады арматуру, ложились на мостовую под танки? 

Я помню душераздирающую картину: дядька в костюме и при галстуке в одной руке держит портфель, а другой рукой тащит железяку на баррикады. 

Никто не готовился заранее, не надевал пуленепробиваемые жилеты. Решение принимали на ходу. 

Выходили после работы, приезжали с дач, просто сворачивали тротуара на мостовую и начинали строить баррикады. 

Вот фото, там у мужика в руках -зонт... 

Я помню лица людей, метро, где было много народу, никто никуда не шел, стояли и читали то, что было расклеено на стенах: неумелые стихи, информационные сводки, самодельные плакаты. 

Помню мужиков, которые привозили на Жигулях к Белому дому канистры с водой, помню хлебовозку, которая выгрузила хлеб на тротуар возле баррикад. Помню старух, которые приносили в корзинках свои пирожки и что-то еще, что очень вкусно пахло.   

Помню своих родителей и папино: « Ну я же говорил, я говорил, а вы мне не верили! Еще Нострадмус предсказал, и я знал, что так все и будет! » Отцу было за семьдесят... 

Я не могу спокойно вспоминать эти дни. 

Это было что-то такое новое, важное, такое огромное. Мы тогда почувствовали себя народом и впервые начали уважать друг друга. 

С углового здания, что напротив Белого дома, с его башни, на третий день вечером начали гонять прожектор, говорили, что сейчас начнут всех отстреливать из снайперских винтовок. И это было очень страшно.