Первое, что приходит в голову при упоминании стиля поп-арт, — это Энди Уорхол и его орнаменты из бутылок кока-колы и баночек супа «Кемпбелл». Да, именно с этого всё и началось…

Если вы попросите Гугл дать определение этого направления в изобразительном искусстве, то получите довольно невнятные рассуждения о новаторстве, ярких цветах, предметах повседневного быта, возведенных в ранг искусства…

Мнения критиков, как часто случается с критиками, расходятся до диаметрально противоположных.

Кто-то утверждает, что поп-арт – это искусство социального равенства. Лично мне не понятно это определение, я привыкла считать, что искусство хотя и отражает проблемы социума, но опосредованно, и прежде всего — это проявление личности.

Кто-то называет это течение философским, но суть философии толком не объясняет. Некоторые даже считают поп-арт интеллектуальной формой искусства. Это утверждение, на мой взгляд, здорово диссонирует с предыдущими: сочетание «поп-арт» и «интеллектуальная форма искусства» само по себе весьма сомнительно. Кроме того, я нигде не нашла ясного описания интеллектуальной составляющей.

С самого начала, а именно с 50-х годов прошлого века стиль неоднократно подвергался критике.

Лауреат Пулитцеровской премии Стэнли Куниц считал поп-арт псевдо-искусством, нацеленным на формирование конформистского общества, преследующего сугубо потребительские цели.

В середине шестидесятых американский арт-критик Хилтон Крамер настаивал на том, что необходимо противостоять развитию поп-арта, поскольку это направление популяризирует банальность, вульгарность, безвкусицу. По его мнению поп-арт – это рекламный дизайн, который пытаются облечь в форму искусства.

Несмотря на жесткую критику стиль не только выжил, но и мутировал в более устойчивую и, я бы сказала, агрессивную форму, подавляющую другие современные направления.

На мой взгляд, основополагающие черты современного поп-арта — высокая степень зрелищности при низкой эмоциональной и духовной нагрузке. Это искусство фокуса-покуса.

Воздержусь от оценок «хорошо» или «плохо». Когда речь идет о популярном явлении, такие оценки бессмысленны. Искусство всегда вольно или невольно отражает мир таким, каков он есть на данном отрезке времени. Да и не может тут быть однозначной оценки. Для этого сначала следовало бы определиться с тем, что такое искусство.

Если говорить об искусстве, как об образном осмыслении действительности, то любой детский рисунок — это искусство. Если исходить не из посыла, а из результата, и оценивать силу воздействия на зрителя, тут черт ногу сломит. Воздействие одних и тех же произведений на разных людей — не просто разное, а часто прямо противоположное. Для кого-то Достоевский, Кафка, Борхес — скукотища смертная, а, скажем, «Звездные войны» — «крутяк, и слезы, и восторг».

У меня нет желания предавать анафеме целое направление, просто хотелось бы понять, в чем секрет его популярности. Скажем, с поп-музыкой или с поп-литературой все проще: массовую популярность получает то, что понятно массам. Но в отличие от кино, музыки и книг, изобразительное искусство (как и театр) никогда не было массовым. Сейчас оно стало модным, но стало ли понятным для большинства? Не уверена.

В качестве примера возьмем Кусаму: ее искусство — это поп-арт в высшем его проявлении. Почти все её произведения строятся на эффекте несоответствия. То, что она делает, до нее сделали сотни дизайнеров по текстилю, а она перенесла это на нетекстильные поверхности, только и всего.

Если, скажем, мы видим рыбок в аквариуме, там, где они и должны находиться, — это унылая и скучная действительность, но если художник-инсталлятор равномерно разбросал рыбок, скажем, по асфальту или персидскому ковру, — это уже искусство. Больше того, это мощнейшая концепция, безудержный психологизм. Какое пространство для трактовок! А Кусамовские рыбки на зеркальной поверхности, да еще и с зеркальными перегородками, — это уже перформанс! Потому что ярко, нереально, зрелищно. Тот самый фокус-покус. Не беда, что всё это уже было (подобие калейдоскопа существовало еще в древнем Египте); новое, как известно, это забытое старое.

Накопленная веками визуальная информация, безусловно, усложняет жизнь художникам-фокусникам. Если у пещерного человека обычный воздушный шарик мог бы вызвать интеллектуальный шок, то современного искушенного зрителя не так-то просто удивить.

В последние десятилетия на помощь художнику приходит игра с размерами. Человек устроен так, что крупное и масштабное его впечатляет сильнее, чем мелкое. Простой пример: когда вы смотрите на вылепленную курицу обычного размера, она не производит на вас никакого впечатления, но если вы входите в галерею и видите курицу величиной с двухэтажный дом, эффект гарантирован. «WOW» эффект. Как с фокусами.

Это тоже уже было. Этим пользовались скульпторы и архитекторы с незапамятных времен.

Трепет перед всем, что значительно крупнее, — проявление животного инстинкта. Большой, стало быть, сильный, сильнее тебя. Его следует бояться, значит, уважать. Именно поэтому изображения богов во многих древних культурах — гигантские.

Человека всегда впечатляли драконы, великаны и прочая крупная живность, но в последние десятилетия художники пошли дальше, и в искусстве стали популярными огромные изображения чего бы то ни было: гениталий, резиновых утят, пластиковых бутылок и всего того, что на самом деле имеет весьма скромный размер. Именно абсурдность, несоразмерность и несочетаемость изображаемых вещей производит впечатление.

Всем известны гиперреалистичные скульптурные композиции австралийского художника Рона Мьюека. И дело не в том, что они реалистичны до волосков в носу. Типажи Мьюека — вполне обычные люди, но чудовищных размеров.

Британский художник и скульптур Марк Куинн создал и установил в одном из парков Сингапура скульптуру, имеющую 10 метров в длину и 7 тонн веса. Это зависшая в воздухе гигантская копия младенца.

Голландец Флорентейн Хофман известен своими огромными скульптурами, которые можно увидеть в разных странах. Одним из его самых популярных проектов был надувной ванный утенок, который по воле художника плавал в гаванях 22 крупнейших городов мира.

Кстати, в 2016 году Хофман обвинил в плагиате какую-то бразильскую компанию, сделавшую похожего надувного утенка для акций протеста. Любопытно, что сам Хофман буквально скопировал уже давно существующего резинового утенка, придуманного другим дизайнером, но это не является плагиатом. Почему? Да потому, что у арт-утенка концепция другая. Какая? — спросите вы. На это у меня ответа нет. Возможно, он есть у Хофмана.

Не так давно в Бразилии был установлен железобетонный арт-объект в форме гигантской вагины протяженностью 33 метра и глубиной 6 метров. Работа называется «Дива», автор — Джулиана Нотари. 

Можно сколько угодно говорить о торжестве феминизма, материнстве, зарождении жизни и прочих прекрасных вещах, но если мы видим половой орган, то это прежде всего половой орган. Если нам показывают огромную задницу в процессе дефекации (есть и такие произведения искусства), то будь она из бронзы или золота, она останется задницей, и никакая концептуальная трактовка не поможет увидеть что-то иное.

Хотя, в этом я могу ошибаться. Гонконгский музей M+ пошел еще дальше и организовал экспозицию в одном из парков города, где был представлен огромный надувной кусок дерьма, созданный художником Полом МакКарти. Кураторы музея увидели в этом произведении благородный посыл: современное искусство должно быть ближе к людям. То есть, «искусство принадлежит народу», а народ, как известно, каждый день какает. К логике не придерешься.

 

Про изображения мужского «достоинства» лучше не начинать… Если собрать их все, можно было бы заполнить десяток крупнейших музеев мира. Пожалуй, этот символ входит в тройку наиболее горячо любимых народом вместе с черепами и котятами. Та же Кусама не удержалась и создала целое "Поле фаллосов". Разумеется, фаллосы — в горошек.

Недавно кто-то выставил очередное прославившееся полотно, демонстрирующее пенис, на этот раз раскрашенный сине-желто-розовым. Комментарии в основном сводились к тому, что полотно прекрасно. Я осмелилась задать вопрос: «что именно в нем прекрасно?», но ответа не получила.

Нет, я не ханжа и считаю, что изображать можно всё что угодно, в конце концов гениталии открыто изображались со времен древней Греции. Но если это делается в огромных количествах, смотреть на это становится нестерпимо скучно, и хочется спросить художников, куда подевалось их воображение.

В искусстве нет понятий «правильно» и «неправильно», они противоречили бы самой сути искусства. Можно критиковать до истерики, критика ничего не изменит. Кроме того, она всегда субъективна. В конце концов, критики — всего лишь люди, часто внушаемые и попадающие под разного рода влияния, как и все остальные. И за кем последнее слово, за народными массами или интеллектуальной элитой, пребывающей в абсолютном меньшинстве? Думаю, на этот вопрос ответа мы тоже не получим.

Давайте все же попытаемся определить общую концепцию современного поп-арта.

Многих вполне удовлетворяет довольно простенькое объяснение: «Мир — это дерьмо, и художники стремятся это показать». «Художник — продукт жизнедеятельности общества, а фекалии — продукт жизнедеятельности художника. Вот и получите то, что заслужили!»

К самой этой идее отношусь с пониманием, но прямолинейность, с которой она преподносится, не убеждает. Вместо боли, которую следовало бы испытывать от мысли о падшем мире, мне видится веселый культ обессмысливания всего: любой морали, понятий добра-зла, красоты-уродства.

А какая идея объединяет абсурдные и несоразмерные предметы, гигантские горошины Кусамы и прочую визуально шокирующую арт-массу?

Может быть, бессмысленность всего — это и есть главная концепция современного искусства? «Всё, что мы производим, будь то дерьмо или картины, в конечном счете одинаково никому не нужно». Если так, то это похоже на тупик. Если всё рано или поздно обратится в прах, то зачем это создавать, тем более в крупном размере? Не проще ли плюнуть на это дело и тихонько самоубиться?

Возможно, вообще не стоит задавать сакраментальный вопрос: что хотел сказать художник? А что нам хочет сказать, например, жонглер в цирке?

Может быть, народные массы просто очень устали, и их привлекает именно бездумность и отсутствие каких-либо концепций? Недаром же в последнее время в сети стали популярными видео, показывающие движение чего-то абстрактного, совершенно бессмысленного, но вызывающего у зрителя приятные ощущения.

Услада для глаз, и ничего кроме.

Не помню, кто сказал, что если из искусства исчезают протест и одновременно вера в будущее, оно умирает.

В смерть искусства я не верю, возможно лишь временное состояние комы. Всегда существовало брюзжащее старичье, которое утверждало, что все лучшее в искусстве осталось в прошлом, но время эти утверждения опровергало. Кроме поп-арта, в наши дни существуют и другие течения, создаются произведения глубокие, эмоционально и интеллектуально насыщенные. Они подавлены поп-культурой, но живы.

Разумеется, в искусстве мы не можем вернуться к идеалам прошлых веков, историческое колесо вспять не повернуть. Имитация ушедших стилей — это уже не искусство, поскольку не является рефлексией в ответ на происходящее. Эксплуатация понятия «красивого» давно перешла в разряд коммерческого творчества, и обратной дороги нет. 

Или всё же есть? Вполне вероятно, что искусство, как и всё остальное, подчинено цикличности. Случится катаклизм планетарного масштаба, и выжившие, пройдя через тяжкие уродливые времена, вновь потянутся к красоте и духовности. 

Может быть, может быть…