Каникулы вне зоны доступа

Полный вариант книги в пдф

Сон Егора

Тиранозавр ломился через древний влажный чужой лес, как массивный чудовищный бульдозер, лишь иногда сворачивая, чтобы обогнуть огромные секвойи, оплетённые странными седыми водорослями. Мелкие, но опасные велоцерапторы выскакивали перед ним, разбегаясь в разные стороны с оглушительным противным визгом.

Егор бежал по чуть заметной тропе, уворачиваясь от колючих лиан, норовивших впиться в пластик униформы разведчика департамента времени. Механический голос в наушнике направлял: «обогни скалу справа!», «влево через мангровый кустарник!», «беги вдоль ручья!» Тиранозавр повторял манёвры беглеца, как будто тоже был направляем из какого-то своего динозаврового центра экстренной связи.

Наручный дисплей показывал пульсирующую спасительную точку всё ярче и ярче, но земля под ногами дрожала от ног настигающего Тиранозауруса Рекса совсем уже оглушающе. И когда на открытой поляне впереди показался наконец ударный экзострайдер «Кобра», тиранозавр обдал Егора жарким выдохом из огромной пасти. «Не успеть», — мелькнула усталая мысль. Разведчик Токарев обернулся и выхватил из ножен слаборазрядный плазменный меч. Последний заряд срезал переднюю лапу Т-Рекса, но страшный ряд громадных острых зубов уже навис над головой Егора.

Вдруг раздался удар, зубы громко схлопнулись левее двуногой добычи, тиранозавр чуть завалился набок, удивлённо оглядываясь (да-да, во сне динозавры могут удивляться, это обычное дело). Удивился и Егор: откуда тут взялся экзопокет «Паучок», отвлекший на себя разъярённого динозавра? Понятно — мелкоформатным роботом управлял непослушный неугомонный Кирюха, опять влезший во взрослые дела.

«Беги, я побохгюсь с ним!» — прокричал в форточку стеклобронекабины Кирилл, цепляя динозавра за хвост металлическими паучьими лапами биоробота. «Сколько ты там с ним сумеешь побороться? Минуту?» — успел подумать Егор, прежде чем броситься к своей мощной «Кобре». Только она могла сейчас спасти Кирюшку, только она.

Егор ворвался в кабину, мгновенно натянул экзобраслеты, осталось лишь набрать на дисплее код активации. «Код! Номер кода!» — панически заставлял себя вспомнить главные сейчас цифры Егор. Они наконец вспыхнули на экране, и разведчик Токарев прыгнул к месту схватки, обрушил на голову тиранозавра бронированный кулак экзострайдера, перевернул обмякшую тушу.

Из лежашего на боку «Паучка» спокойно выбрался Кирилл и спросил: «Ты почему цифхгы всегда забываешь? Вставай уже, хватит спать».

Часть первая. Всё начиналось так

Глава 1. Нескучный день

«2318» — заветный набор цифр первым пришёл в голову рано проснувшемуся Егорке Токареву. Потом догнала вторая радостная мысль: «Каникулы! Сегодня уже каникулы!» И наконец вспомнилось тоже себе неплохое: 1 июня — День защиты детей. Кто и от кого должен сегодня защищать его и Кирюху, Егор понимал не очень, просто знал, что это единственный официальный детский праздник, который предполагал что-нибудь подарочное от мамы с папой. Нет, не специальные подарки к календарной дате (что тоже было бы неплохо), а какое-нибудь совместное сюрпризное развлечение, как прошлогоднее посещение зоопарка, где Кирилл пытался кормить сладкой ватой дикобраза, а тот обиженно фыркал и топорщил иголки. «Такой большой, а такой духгак!» — пришёл к выводу насчёт дикобраза до сих пор картавящий, несмотря на усилия логопеда Ольги Валентиновны, брат Кирюшка. Всем было весело и смешно. Даже дикобразу, наверное.

Но главным сейчас, конечно же, были цифры. Егор опустил голову: Кирилл спал на своей нижней кровати в обнимку с плюшевым удавом Горынычем. Горыныч существовал в семье Токаревых почти всю Егоркину жизнь, был любимцем Кирюхи с додетсадовских времён, давно облез до проплешин, потерял оба пуговичных глаза, но всё равно оставался главным снотворным средством для младшего брата, сопевшего сейчас, уткнувшись в подушку головой со встрёпанной во сне причёской.

Светлым цветом волос Егор и Кирилл пошли в папу, но у папы-блондина Игоря Алексеевича существовала тёмная борода и намечающаяся лысина. Папина борода удалась цветом в маму братьев Нину Андреевну, красивую голубоглазую шатенку. Кирюшку отличали ярко-голубые мамины глаза, а Егора — смешливая одинокая ямочка на левой щеке.

В доме этим ранним утром было тихо и уютно. Егор бесшумно спустился по деревянной лестнице на пол и прошмыгнул мимо спальни родителей в большую комнату, к папиному ноутбуку, высмотренный пароль от которого второй день не давал Егору спать спокойно: вот и сегодня разбудил ни свет, ни заря.

Раскодировав доступ к компьютеру, Егор подключил наушники и набрал в поиске «техногерой играть». Сеть выложила перед пятиклассником (интересно, окончивший пятый класс ещё пятиклассник или уже шестиклассник?) несколько страниц ссылок на популярный подростковый шутер. Нет, скачивать его Егор не собирался, это папа в момент обнаружит, а вот погонять игру можно успеть, пока родители спят. Они не разрешают, а в школе только и разговоров о «Техногерое» — нужно же соответствовать запросам своего поколения, почему родители не понимают таких простых вещей? Вначале самому потихоньку в шутере освоиться, а потом как-нибудь при случае с Валеркой Погодиным сыграть он-лайн, когда с Кирюшкой одни в доме останутся.

Эх, был бы свой ноут, как у Валерки, вот было бы дело. Но мама говорит, что я тогда учёбу заброшу, а папа объясняет, что лучше лишний раз на улицу выйти, в лес сходить, на речку, чем в монитор пялиться. «Успеешь ещё наработаться с компьютером в своей жизни, — говорит. — Пользуйся возможностью быть свободным от интернета, пока молодой. Потом поздно будет».

Ну да, хорошо им, взрослым, у них у каждого по компьютеру и смартфону, когда хотят, тогда и пользуются сетью, а мне запрещают. Неправильно это, несправедливо. Даже на телефон Егора папа поставил ограничитель доступа к интернету, там теперь ничего интересного, кроме детских сказок, найти невозможно. Скорей бы уже вырасти, что ли...

Пока в голове роились мысли о несправедливым устройстве современного взрослого общества, в «Техногерое» прокрутилась обязательная заставка с объяснением правил, введением в историю Техномира и предложением выбора персонажа. Егору приглянулся блондин в тёмных очках и белозубой улыбке. Теперь Егор Токарев станет этим самым Риком Болтом в большой и запутанной вселенной игры. И тогда держись, Валерка Погодин или как там тебя называют в Техномире...

Рик Болт вышел на свет божий из тёмного пространства метро со снующими там крысами, вооружённый для начала почему-то большой шестерёнкой. Ага, вот и патруль Технократии требует предъявить допуск на свободное перемещение по поверхности. Ну-ка, выручай, шестерёночка! Вжик, раз-два! Вот так этим патрульным, подберём-ка их простой лучевой пистолет, пригодится.

С пистолетом Рик чувствовал себя уже немножко ковбоем из любимых папиных вестернов. Наручный идентификатор показал приближение легковооружённого монстра. Егор, то есть, Рик укрылся за бетонной трансформаторной будкой, направил ствол на угол дома, из-за которого должен был выдвинуться враг...

— Там на крыше ещё один, — Кирилл сдвинул один наушник на голове брата, ткнул пальцем в левый угол монитора.

— Сам вижу, — недовольно буркнул не заметивший ранее указанного монстра Егор. — Тебя тут не хватало.

Кирюха промолчал, болтая ногами на придвинутом рядом стуле: какой смысл ругаться, если можно понаблюдать за чем-то новым и запретным, пока родители спят? Потом Егору надоест, он поделится кодом доступа к папиному ноутбуку, а там можно будет хоть в «Техногероя» рубиться, хоть другое что интересное в интернете искать.

— А как ты код узнал? — поинтересовался у брата Кирюшка, пока убитый пятилапым монстром Рик Болт восстанавливал сохранённую жизнь.

— Селфи сделал, когда папа компьютер включал, чтобы экран на снимок попал. Мама смотрела, как я кривляюсь за его спиной, себя фотографируя. Ничего не поняла.

— Ух ты, ловко придумал, — оценил находчивость старшего брата Кирилл. — Скинешь мне потом фото?

— Скину, скину, только отвянь сейчас, — Егор поправил наушники, монстры начали обходить Рика справа.

И когда Егор уже обзавёлся штурмовой винтовкой убитого в честном виртуальном бою командира патруля Технократии, на макушку геймера легла большая ладонь. Папа стоял сзади в трусах и футболке, положив руки на головы братьев.

— Как успехи? — ровным голосом спросил папа. — На каком уровне воюем?

— На первом, — виновато признался Егор. — Мы только начали.

— Не мы, а он, — сразу открестился от родного брата Кирилл. — Я только проснулся, а Егор уже здесь был.

— Некрасиво себя ведёшь, Киря, — папина рука отвесила лёгкий ласковый подзатыльник младшему. — Ладно, он пока ещё малой, но ты-то, Егор, должен понимать слово «нельзя»?

— Всем в классе можно, только мне нельзя, — к горлу старшего брата подкатывали обидные слёзы и на папу, и на предателя Кирюху, но плакать было нельзя, потому что... потому что нельзя — и всё. Такое уж это слово.

— Что за споры с утра? — в комнату вошла мама, отодвинула папу, поцеловала по очереди братьев. — Доброе утро, мальчики. Все трое.

— И ты тоже мальчик, — ткнув в папу пальцем, развеселился Кирилл.

— А что я вам, девочка, что ли? — удивился папа и пожаловался. — Вот, добрались до сетевых игр.

— Они больше не будут, — беспечно отмахнулась мама. — Не будете же, верно?

Кирюха усиленно закивал, а Егор промолчал — больше от обиды, чем из вредности.

— Нет, подожди, — не стал быстро сдаваться папа. — Мы же договаривались, что свободный доступ в интернет в нашей семье начинается с четырнадцати лет. А этим, одному — двенадцать, другому — вообще, десять. И они обещали. И потому должны быть наказаны.

— Сегодня нас нельзя наказывать, — вдруг спокойно сказал Кирилл.

— Это почему же ещё? — не понял папа, а Егор уже понял.

— Потому что сегодня День защиты детей! — восторжествовал старший брат и от полноты чувств прихватил в обнимку младшего, забыв о недавней обиде.

— Первое, значит, июня, — как-то даже растерянно согласился папа.

— Вот именно, — рассмеялась мама. — Никто никого наказывать не будет. А теперь всем умываться и чистить зубы. Я пошла завтрак готовить.

Кирюха запрыгнул на спину Егора и скомандовал: «Вези меня, мой конь буланый, в ванную!» Конь заскакал в указанном направлении, а папа вздохнул, выключил компьютер и отправился на кухню помогать маме.

Завтракали любимыми Кирюшкиными сосисками с кофе. Братья Токаревы ели молча, но быстро в ожидании общего подарка в столь значительный, общемировой, можно сказать, праздник. Папа за столом разговаривать не любил, он, как правило, смотрел новости по телевизору, а мама просто следила, чтобы дети вели себя хорошо, доедали всё до тарелочной чистоты и безнадёжно надеялась, что кто-нибудь попросит добавки.

Наконец папа узнал, что «Спартак» снова проиграл «Зениту» со счётом 0:2, вздохнул и выключил телевизор. Семейство уже допивало кофе: мама и Кирилл — с молоком, а Егор просто с сахаром, как папа.

— Ну что, Игорь Алексеевич, объявляй нам план действий на сегодня, — выразила общий запрос на семейную перспективу мама.

Егор и Кириллом усиленно закивали головами в радостном предвкушении грядущих событий.

— Даже не знаю, уважаемая Татьяна Андреевна, стоит ли? — сделал строгое лицо папа Игорь. — Кто-то сегодня пиратским образом проник в мой компьютер. Вы не знаете случайно, кто?

Мама, улыбаясь, пожала плечами. Папа заглянул под стол, спросил:

— Может быть, здесь прячется нарушитель установленных правил?

Братья тоже дружно свесили головы, высматривая нехорошего нарушителя. Кирюха выпрямился, вздохнул:

— Нет никого.

Егор поддержал:

— Смылся, похоже.

А мама сказала:

— Ну, смылся и смылся, нам и без него хорошо. Выкладывай, куда мы сегодня.

Папа почесал свою пиратскую бороду, поменял строгое лицо на весёлое, уточнил:

— Не только сегодня. У меня план на лето: кто согласится, тот начнёт принимать участие в его осуществлении прямо сейчас.

Мама покачала головой, папа поправился:

— Хорошо, не сейчас, а через час, потому что некоторым нужно красоту себе навести.

— И посуду за вами помыть, — добавила мама.

Егор уже устал выдерживать этот несущественный, необязательный, скучный разговор и спросил папу прямо по-мужски, как он учил ещё в прошлом году:

— Я ничего не понял: мы пойдём сегодня куда-нибудь?

— Потому праздник, если вы забыли! — аргументировано добавил младший брат.

— Пойдём, — наконец папа высказался определённо. — И пойдём вы с вами в магазин рыболовного и туристического снаряжения.

— И что там интересного? — разочарованный Егор ожидал какого-то более привлекательного предложения от родителей.

— Там палатки, удочки, спиннинги и блёсны, — сообщил папа. — Там интересно.

Аргумент казался довольно спорным, но мама добавила:

— А потом пойдём в новый торговый центр «Планета», он рядом. Там будем есть пиццу и развлекаться в игровых зонах. Их там, говорят, несколько с какими-то интересными аттракционами.

— Ура! — закричал довольный Кирилл. — Давайте же собираться, поехали быстрей!

Егору финальное предложение тоже понравилось: с таким вариантом можно согласиться, нормальный получается праздник, нескучный.

— Тогда я пошла одеваться, — встала из-за стола мама. — И вам рекомендую, а то почему-то всегда получается, что мне наряжаться дольше, а на выходе приходится вас ждать, ребетня.

— Нет, мам, мы быстро-быстро! — заверил Егор и дёрнул за руку младшего брата. — Пошли скорей.

— А я гляжу, никому неинтересно, зачем нам палатка, спиннинги и блёсны, — отметил папа. — Ну, неинтересно так неинтересно.

— Зачем? — Кирюха задержался в дверях кухни, остановив и старшего брата.

Папа деланно зевнул, скучно посмотрел в окно и сказал:

— Затем, что через два месяца мы все едем на Байкал. Будем жить в палатке на берегу, ловить рыбу, собирать грибы, купаться, ходить в горы. И так целых две недели. Такой вот план на лето.

— Ух ты! — Егор сразу представил всю предстоящую красоту необычного отдыха. — Здорово! Скажи, Кирка?

— Здорово, — охотно согласился младший.

Кирюха в силу возраста не очень помнил, как они всей семьёй ездили шесть лет назад отдыхать на озеро Линёво. А Егору хорошо запомнились и прохладные ночи у жаркого костра, и первые пойманные им на удочку караси, и огромные шумящие сосны под ярким синим небом. Даже вредные тамошние комары казались сегодня не настолько противными, как в те далёкие незапамятные времена. А тут целый Байкал впереди! Настоящий Байкал, надо же. Молодцы какие папа с мамой, пятёрка им за поведение.

Кирилл не так чтобы хорошо себе представлял, что это за Байкал такой и с чем его едят, но доверял восторгу старшего брата, потому оделся первым, натянул рюкзак, проверил телефон в кармане и уже сидел на стульчике в коридоре. Папа с мамой вышли из своей комнаты, нарядные по случаю праздника.

— Егорик, ты скоро? — спросила мама.

— Уже, — Егор вышел из детской, добирая какое-то сообщение на телефоне.

— Тогда пошли, — дал команду папа, и все они вышли на лестничную площадку, ожидая, пока глава семейства закроет на ключ входную дверь. — И чтобы кое у кого не было ненужных иллюзий, код доступа на своём компьютере я поменял. Всё, вперёд.

Информация прозвучала не вполне празднично, но всех впереди ждало большое радостное летнее приключение. Грустить было не время и не место. День надвигался долгий, весёлый и интересный.

Глава 2. Поезд

Первый в жизни Кирилла и Егора тоннель накатил внезапно, когда папа пошёл мыть посуду после завтрака, а мама вытащила из-под полки свой рюкзак и начала складывать в него разнообразные семейные вещи. В плацкартном вагоне стало темно, за оконным стеклом замелькали фонари, коротко освещавшие стены с какими-то железными конструкциями, внутри которых продвигался поезд №92 Москва — Североозёрск. Но никто не успел испугаться, даже Кирилл, потому что в вагоне сразу включился свет, и проводница тётя Надя заглянула в их плацкартное купе с шваброй в руках.

— Что, малышня, страшно? — подмигнула она братьям Токаревым. — Не бойтесь, скоро опять выедем на свет божий.

— А через сколько выедем? — уточнил не испугавшийся, а только чуть встревожившийся Егор.

— Да минуты через три. Тапки с пола поднимайте, ребятки.

Мама прибрала на полку поездную обувь и спросила:

— Подъезжаем уже, Надя?

— Да вот как из тоннеля выедем, вниз покатим, а там уже скоро и Байкал откроется. Так что начинайте собираться потихонечку, как раз успеете.

Проводница забрала ведро со шваброй и переместила уборку вагона в соседний отсек. Тут и папа вернулся с помытой пластиковой, специально купленной в поход посудой, начал снимать с верхних багажных полок рюкзаки и сумки.

Так-то один тоннель они уже проехали ещё вчера, но случился он ночью и потому никто его не видел, кроме Ники Скворцовой из купе в начале их вагона, рядом с проводниками. Она заглянула утром, когда родители Токаревы ушли умываться, а Егор успел слезть со своей верхней полки и забраться под простыню к только что проснувшемуся младшему брату. Ника сказала «здрасьте» и уселась на соседнюю полку, независимо болтая ногами. Но долго молчать она не умела:

— Коршуниху проехали ночью.

— Ну и что? — спросил Егор. — Мало ли мы станций проехали за два дня.

— А вы всё проспали, — не согласилась Ника.

— Да что мы такого могли проспать? — удивился старший из братьев Токаревых.

— Ничего особенного, — сморщила конопатый нос рыжая попутчица. — Только тоннель.

— Тоннель?! — вскинулся Кирюха.

— Как тоннель? — растерялся Егор.

— Вот так, — пожала плечами Ника. — А вы всё проспали. Я проснулась воды попить, вижу — папа куртку надевает, значит станция скоро, покурить выйдет. И тут он мне говорит: «Погоди спать, сейчас тоннель будет». Я и погожла, нет, погождала. Как правильно?

— Подождала, — торопливо подсказал Егор. — Дождалась?

— Конечно, — мотнула рыжей головой Ника.

— И как там было, в тоннеле? — не терпелось узнать Кириллу.

— Офигительно, — сообщила Ника.

Егор выглянул в коридор, посмотреть не возвращаются ли родители, не одобрявшие нормальных, но не вполне приличных в их понимании слов, и переспросил:

— Понятно, что офигительно, а как офигительно?

— Вы не поймёте, потому что не видели, а словами тут не расскажешь. О-фи-ги-тель-но — и всё тут. Я даже Софи рассказать не сумела, она тоже проспала, ничего не видела.

Софи — так Ника называла одноклассницу Веру Калинчук, которая тоже ехала на Байкал из Перми. Только Вера ехала с мамой Анной Витальевной, а Ника — с папой Тимофеем Олеговичем. Обе подружки перешли в пятый класс и часто называли друг друга школьными прозвищами: Вера звала Нику понятным по беспокойному характеру подруги никнеймом Шило, а почему Вера откликалась на прозвище Софи, братья пока ещё не разобрались. Но это сейчас было неважно. Важно, что Шило видела тоннель, а они его проспали.

Ника достала телефон, открыла галерею:

— Вот, смотрите. Папа фотографировал, потом мне сбросил.

Смотреть, в общем, было не на что: чёрные снимки с размытыми светлыми пятнами. На тоннель совсем не похоже.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Егор. — Ты видишь тут тоннель, Киря?

— Не вижу, — согласился младший и вздохнул. — А ты видела, тебе хорошо.

— Ничего, увидите ещё. Папа часто по БАМу ездил в свои водные походы, он говорит, что будет ещё длинный Байкальский тоннель завтра, когда уже подъезжать будем, — Ника-Шило перестала болтать ногами, слезла с полки. — Ладно, мы там завтракать сейчас собрались, потом договорим.

Вместо убежавшей Ники в купе вернулся папа, бросил на свою полку полотенце с зубной щёткой и пастой.

— Ночью, между прочим, тоннель проехали, — сообщил отцу Кирилл. — А завтра ещё один должен быть, большой, Никин папа сказал.

— Если сказал, значит будет, — большого интереса к прошлым и будущим тоннелям папа Игорь не проявил. — Тимофей человек опытный, бывалый, ему виднее. А я, как и вы, первый раз здесь еду.

Не обманул дядя Тимофей, вот он настоящий тоннель. Хороший, гулкий, обстоятельный.

Поезд вырвался из темноты внезапно, как электросамокатчик из-за угла навстречу. Стало ярко и весело. За окном вновь поплыл уже привычный пейзаж зелёной горной тайги с бурными речками, текущими то слева, то справа от железнодорожной магистрали.

— Ладно, давайте-ка, братцы, собираться, — скомандовал папа.

Кирилл послушно достал свой рюкзачок, задумался, вспоминая что в нём лежало изначально, пока семейство не погрузилось в вагон. Егор тоже задумался, но по другому поводу: он искал другую рифму к слову «братцы», которое так удачно у папы срифмовалось с «собираться». Это была давняя их с мамой игра, искать рифмы ко всяким словам. Мама её придумала, когда ещё братья Токаревы ходили в детский сад. Кирюшка рифмами не увлёкся, а Егору до сих пор нравилось.

— А на Байкале, братцы, будем мы купаться! — наконец сообщил озабоченному сборами семейству юный поэт.

— Хорошо, Егорик, — похвалила мама, а Кирилл встрял:

— Чесаться.

— Почему чесаться? — улыбнулась мама.

Младший пожал плечами, а папа объяснил за него:

— Потому что комары.

— Действительно, не поспоришь, — согласилась мама.

Грядущие комары никого не расстроили, поскольку папа вдруг показал на окно:

— А вот и Байкал.

И все прильнули к стеклу смотреть на открывшуюся сверху Байкальского хребта синюю гладь огромного озера, на берегу которого россыпью кубиков из конструктора смотрелись дома города Североозёрска, конечной точки длинного, увлекательного поездного путешествия.

Когда все рюкзаки были собраны, а папа достал телефон и стал что-то в нём изучать, к ним заглянули Ника Скворцова и Вера Калинчук, тоже уже переодетые из поездного полудомашнего в городское походное. За ними пришёл отец Ники Тимофей Олегович, тоже рыжий, только несуетливый, крепкий, выше на голову папы Егора и Кирилла. Он и Вера сели на два свободных места боковой полки через проход, а Ника по-хозяйски втиснулась между братьев Токаревых.

— Ну что, готовы к приключениям? — Тимофей Олегович, улыбаясь, смотрел на Егора и Кирилла, но ответила мама.

— Кажется, готовы, — окончательной уверенности в её голосе не слышалось.

— Почти, — добавил папа, не отрываясь от телефона. — Сейчас определюсь в дубль-гисе, где искать туристическую фирму «Баргузин», и тогда совсем будем готовы.

— Папа, скажи им, — вдруг потребовала Ника. — Они хорошие, ты же видишь. Да, Вера?

— Мне нравятся, — Вера подтвердила общую симпатичность семьи Токаревых.

Отец Ники согласно кивнул головой, хлопнул огромными ручищами по своим коленям и спросил:

— Может, с нами поедете? Зачем вам эти Хатусы? Вы же всё равно собрались там в палатке жить, а не в кемпинге. Так лучше на диком берегу, без обязательных толп отдыхающих, съезжающихся на этот таёжный курорт со всей страны.

— А как же горячий источник? — папа заинтересовался неожиданным предложением, оторвался от телефона. — Там в Хатусах, говорят, исключительно полезные лечебные воды.

— Вы больные? — вежливо поинтересовалась Вера Калинчук.

— Сама ты больная, — невежливо ответил Егор.

А Кирилл уточнил:

— Мы здоровые, мы просто спорили, кто в самой горячей ванне там дольше сумеет продержаться.

— Ты точно не выдержишь, сколько я смогу, — опять выступил Егор.

— Я ещё больше смогу! — вернулся к старому спору Кирилл.

— Отставить разборки в Бронксе, — непонятно, но строго осадил братьев папа Игорь. — Сейчас нам дядя Тимофей всё разъяснит.

Дядя Тимофей вздохнул и начал разъяснять.

— Слушайте, вокруг Байкала природных источников, как одуванчиков на даче летом. Только одни, как в Хатусах, популярные, обустроенные, коммерческие, а у нас, в бухте Приютной, будет свой источник, про который мало кто знает, поскольку место почти недоступное, туристически непопулярное. Ну, так нам рассказывали. Зато совершенная оторванность от цивилизации, отличная рыбалка, маленький песчаный пляж, отвесные скалы, грибы, ягоды — красота, в общем. Соглашайтесь.

— Мы согласны, — быстро ответил Егор, которому нравилась перспектива провести каникулы вместе с симпатичными Софи и Шило, чем с незнакомыми курортными людьми.

Кирилл только кивнул, понимая резоны старшего брата. Но тут вмешалась мама:

— Подождите, подождите, что значит, согласны? Мы уже всё распланировали, как это — взять и поменять планы в одночасье? Нет, я так не умею. И потом, в Хатусах есть электричество, фонари на берегу, связь, интернет, какая-никакая, а цивилизация. А в этой вашей Приютной ничего же такого нет?

Поезд уже почти спустился с горного хребта к Байкалу. Кубики из конструктора превратились в реальные дома с разноцветными крышами. На глади славного моря отражались белые облака, разрезаемые редкими быстроходными катерами. Можно было бы не отрываясь смотреть на заоконную красоту чудесного пейзажа, но в споре взрослых рождалась ближайшая перспективная истина, и братья старались не пропустить ни одного нюанса в этом важном разговоре.

— Во-первых, нам там обещали завезти электрогенератор, так что без света не останемся. Связь и интернет тоже, говорят, будет — не очень устойчивый, но всё же. А главное, минимум цивилизационного набора услуг: только Байкал, только горы, только костёр для приготовления пищи. Ну? Не об этом ли вам мечталось в городских каменных джунглях?

— Об этом! — завопили в один голос Егор и Кирилл. — Мама, папа, соглашайтесь!

— Соглашайтесь, тётя Таня, — попросила и Ника, а Вера молитвенно сложила ладони.

— Интернет — это хорошо, — задумчиво сказал папа Игорь. — Ты как, Таня?

— Делайте что хотите, — почти не сердито махнула рукой мама. — Только у вас ведь там, Тимофей, своя довольно узкая компания собиралась, как мы в неё впишемся?

— Нормально впишетесь, — объяснил Тимофей Олегович. — Как раз вчера выяснилось, что у одной семьи из Красноярска в последний момент сорвалась эта поездка. Я созвонился с остальными, рассказал какие вы замечательные ребята, все согласились. Так что, считайте, что вы уже вписались в маленький походный коллектив. Ну как, решено?

— Решено, Тимофей, — подвёл черту папа и нажал пальцем на кнопку носа Ники. — Он у тебя не отец, а змей-искуситель какой-то.

— Он такой, он может, — не стала спорить Шило.

И гости-искусители ушли в своё купе готовится к выходу. Папа сказал:

— И дешевле выйдет, Таня. Значительно.

А мама, задумчиво глядя в окно, сообщила:

— На источнике Хатусы не увидим мы тунгусов.

— Что ещё за тунгусы? — заинтересовался Кирилл.

— Так раньше называли коренных здешних жителей, эвенков, — объяснил папа. — Ещё у Пушкина было: «И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий тунгус, и друг степей калмык». Впрочем, этим стихотворением вам ещё вынесут весь мозг чуть позже в школе.

— Игорь! — возмутилась мама. — Пушкиным нельзя вынести мозг. По крайней мере, тому, у кого он есть.

Папа только пожал плечами и скорчил смешную гримасу. А Егор завершил поэтическую дискуссию неожиданным экспромтом: «Пусть в Хатусы ездят трусы!» С ударением на первый слог в последнем слове, конечно. Кирюхе понравилось.

Поезд замедлял ход, за окном проплывали близкие вагоны товарняка, стоящего на станции Североозёрск.

Перрон здесь был вровень с полом вагонного тамбура. Удивительным образом для выхода из вагона нужно было просто сделать шаг на вокзальный асфальт, а не спускаться по крутой лестнице, а потом прыгать вниз на железнодорожный щебень, как было на всех предыдущих станциях. Да и сама привокзальная площадь оказалась частью красивого городка, с широкими улицами и необычными разноцветными пятиэтажками.

— На БАМе каждую станцию возводили специальные отдельные отряды строителей из разных республик СССР, потому любая из них воплощает уникальный проект с налётом национального колорита, — тоном официального экскурсовода объяснил Тимофей Олегович, когда рюкзаки и сумки путешественников были уже аккуратно сложены у входа в вокзал со стороны города. — Жаль, что дальше по магистрали не доведётся нынче проехать: там очень красиво — и сами станции Новый Уоян, Кюхельбекерская, Таксимо, и многочисленные тоннели, и окружающие горы Северо-Муйского и Южно-Муйского хребтов. Самая красивая железная дорога в стране, на мой вкус.

— А эту станцию кто строил? — спросила Вера-Софи.

— Весь город Североозёрск строили ленинградцы, или санкт-петербуржцы, по-нынешнему. Такой вот у них получился красивый городок с необычной архитектурой. Неофициально считается западной столицей БАМа.

— Значит, и восточная столица есть? — догадался Егор.

— Конечно, называется Тында, её москвичи строили. Тоже очень красивый город, намного больше Североозёрска... Ладно, обзорная лекция закончена, давайте потихоньку двигаться дальше, вперёд к приключениям.

— В какую сторону? — улыбнулась Анна Витальевна, мама Веры Калинчук.

— В сторону Деревянного причала, — ответил Тимофей Олегович. — Есть тут такой, говорят. Я тебя попрошу, Игорь, посмотри, далеко ли он от вокзала, а я пока пару звонков сделаю.

Папа достал свой телефон, и Егор попросил:

— Можно, мы пойдём с Кириллом памятник посмотреть?

— И мы тоже с Софи, и мы! — запросилась Ника Скворцова.

Мама переглянулась с мамой Веры, обе улыбнулись, а папа оторвался от телефона, окинул взглядом вроде бы безопасную привокзальную площадь с возвышавшимся в её центре внушительным памятником, кивнул. Младшее поколение путешественников наперегонки помчалось к скульптурной композиции.

Композиция включала в себя какой-то непонятный высокий столб, в котором странным образом помещалась мужская фигура, одной рукой придерживающая непонятный головной убор, а другой, поднятой вверх, как бы махала кому-то в сторону города. «Ленинградцам, строителям Североозёрска», — прочла надпись на скульптурном столбе Вера-Софи.

— Вот они какие, ленинградцы, — удивился вслух Кирилл, для которого неизвестные старинные ленинградцы мало чем отличались от каких-нибудь неандертальцев или кроманьонцев из книжки по истории древних веков, откуда им с Егором когда-то папа читал про происхождение человечества.

— Несимпатичный, — сморщила нос Ника.

— А мне нравится, — не согласилась Вера. — Высокий, мужественный. Как Бельмондо.

— Что за бельмондо? — не понял Егор.

— Актёр такой французский, Жан-Поль Бельмондо.

— Ага, понял.

— Вера у нас просто помешана на французском кино, — сообщила братьям Ника Скворцова. — Буквально всех актёров знает и актрис.

— Здорово, — позавидовал Кирилл. — А я только Георгия Милляра знаю, потому что он Бабу-Ягу играл во всех фильмах, хоть и мужчина.

— Это всем известно, — снисходительно улыбнулась Ника. — А вот кто самая красивая актриса в мире, вы знаете?

— Нет, — подумав, покачал головой Егор.

Он тоже не очень запоминал фамилии киноактёров, игравших Бэтмена или, скажем, Человека-Паука. И уж тем более, актрис.

— Покажи им, Вера, — попросила Ника.

Вера не стала капризничать, просто показала в телефоне фотографию женщины. Действительно, вполне себе красивой, даже чем-то немножко похожей на саму Веру, как показалось Егору.

— Кто это? — спросил Кирилл.

— Марсо, — ответила Вера. — Софи Марсо.

— Ага, потому тебя Ника и обзывает этой Софи, — догадался неделикатный Кирюшка.

— Ну и пусть, мне нравится, — пожала плечами Вера-Софи. — Уж лучше, чем какой-нибудь Ольгой Бузовой.

Кто такая Ольга Бузова, братьям выяснить не удалось, потому как к ценителям скульптурного творчества пришла мама и повела обратно к папе, рюкзакам и дальнейшим приключениям, как сказал дядя Тима Скворцов.

Здесь выяснилось, что папа узнал расписание автобусов от вокзала Североозёрска до Деревянного причала, и что автобус приедет уже через десять минут. А Никин папа сообщил, что на причале их будет ждать катер и семьи Кляйнов из Екатеринбурга и Бабушкиных из Новосибирска. Таким образом, собранная на просторах интернета группа туристов вместе с неожиданно присоединившимся к ним семейством Токаревых впервые соберётся вместе, чтобы отправится в далёкую, но чудесную бухту Приютную.

Автобус домчал путешественников до Деревянного причала минут за двадцать. Вход на длинный, выдающийся в море (да, Байкал тут все называют морем), действительно деревянный причал перекрывал металлический шлагбаум. У шлагбаума лежали рюкзаки, на которых сидели тоже явно не местные жители в количестве трёх взрослых и двух отпрысков мужского пола. Семья Бабушкиных готова была к путешествию в составе коренастого папы Евгения Ивановича с красивыми татуировками на открытых плечах, мамы Карины Сергеевны в широкополой шляпе в сочетании с нежно-голубым лёгким длинным платьем и их сына Юры — высокого четырнадцатилетнего подростка в модных солнцезащитных очках. Антон Кляйн оказался ниже на полголовы Егора, хоть и перешёл уже в седьмой класс, зато за его полной фигурой могли спрятаться два Кирилла. А ещё он носил очки — обычные, не тёмные. Мама Антона Мария Герхардовна была одета в походные шорты, непромокаемую ветровку и курила длинную коричневую сигарету.

Но толком перезнакомиться группа так и не успела, поскольку из-за шлагбаума вышел в ничем не примечательной одежде молодой мужчина, заглянул в свой телефон и громко спросил:

— Кто здесь Евгений Иванович Бабушкин?

— Я, — отозвался Евгений Иванович Бабушкин.

— Значит, мы с вами обговаривали в переписке финансовые и прочие детали отдыха в Приютной. Здравствуйте, я капитан катера «Нерпа» Андрей Фролов. Вся группа в сборе?

— Да вроде вся.

— Тогда прошу с вещами на погрузку, — пригласил туристов на причал капитан и открыл шлагбаум.

Глава 3. Бухта Приютная

Когда вещи были уложены вдоль бортов на носу катера, а пассажиры заняли места в большой каюте в на длинных мягких сиденьях спиной к широким окнам, капитан показал на отдельное кресло слева от себя в открытой передовой рубкено:

— Кто-нибудь может сесть сюда, чтобы смотреть прямо по курсу.

Пока туристы переглядывались, не решаясь воспользоваться нежданной привилегией, Кирилл спокойно встал, прошёл мимо взрослых и прочих пассажиров, забрался на предложенное место. Мама неодобрительно покачала головой, папа ухмыльнулся в бороду, а Егор позавидовал младшему брату.

— Удобно? — спросил Кирюху капитан.

— Удобно, — кивнул тот и благосклонно распорядился. — Поехали.

— Натуральный Гагарин, — улыбнулся капитан. — Ладно, поехали.

Он нажал на какую-то кнопку, на корме медленно опустили в воду свои винты два огромных подвесных мотора («Меркюри 200», успел прочесть английское название на каждом из них Егор). Потом моторы мощно заурчали, «Нерпа» отошла от причала, выполнила манёвр мимо стоящих на якоре моторных катеров и парусных яхт, взяла курс в открытое море Байкал.

Капитан сверился с закреплённым на приборной панели навигатором и двинул вперёд рычаг мощности. Катер взревел, слегка задрал нос — не от зазнайства, а просто по своему катерному устройству — и помчался по голубой глади озера, оставляя за кормой Североозёрск и, вообще, городскую цивилизацию человечества.

«Ну что, поздравляю, приключение началось», — потрепал по голове Егора папа. Тот только кивнул: слов для описания сложных смешанных чувств восторга от скорости, совсем маленького внутреннего страха и счастья от залетавших в открытое окно брызг у него с этот момент не нашлось.

Вскоре вокруг осталась только ровная озёрная гладь, лишь где-то далеко на горизонте в синей дымке просматривались снежные вершины окружающих Байкал гор. «Баргузинский хребет, — сообщил семейству Токаревых бывалый Тимофей Олегович. — Где-то там у его подножия и будет бухта Приютная».

Мама обнимала за плечи Егора, смотревшего в окно, папа листал новости в телефоне, Вера и Ника о чём-то шептались, насколько это было возможно при гуле моторов. Анна Витальевна дремала, Бабушкины что-то рассматривали на экране семейного ноутбука. Антон Кляйн заправлялся бутербродом с колбасой, его мама читала книжку