Все произошло, как Регина предсказала. Димке действительно позвонили и попросили выйти на замену скоропостижно заболевшего коллеги. Начиналась смена в 2 часа дня и заканчивалась в 10 вечера. Метель метеоцентром была “назначена” на 3, так что до работы Димка добрался без приключений. Приключения начались позже.

          Мы с Региной сидели весь вечер дома, я, как обычно, торчал в подвале на компе, периодически выползая наверх и выглядывая в окно. Снежок сыпал, но выглядело все не трагично, а вечером, при свете редких ламп, наша улочка казалась даже красивой и уютной. Часам к 9 я вспомнил, что Димка через час заканчивает работу и надо бы почистить подъезд к дому. Переоделся, открыл гараж и неприятно удивился тому, сколько уже навалило снега. Однако и это меня еще не встревожило. Я вытащил снегоуборочный комбайн, и пошел отбрасывать снег. Ветер был не очень сильный, но все равно весь снег пришлось откидывать только в одну сторону, чтобы самому не оказаться засыпаным. Когда же дочистил до дороги, то увидел, что она выглядит, как нетронутая целина. Я ткнул в проезжую часть лопатой, и она ушла в снег на 2/3 - улицу чистить еще никто не собирался. Мне стало ясно, что Димка сам домой не доберется. Я вернулся в дом, чтобы позвонить сыну и сказать, что мы за ним приедем, но Регина уже была с ним на связи, и разговор шел на повышенных тонах – Димка собирался ехать домой сам. “Ты ему скажи, что с таким снегом он и с паркинга аптечного не выедет” – пробурчал я супруге. Димка еще немного поупрямился, но согласился, чтобы мы за ним приехали.

          При нормальных условиях дорога заняла бы минут 15-20. Однако погода была не в нашу пользу. Регина категорически возражала, чтобы я ехал сам, да я и не спорил, понимая, что одному на такой дороге будет жутковато. Неожиданно позвонил папа Димкиной подруги и предложил свои услуги в операции по спасению будущего жениха, но я отказался, понадеявшись на собственные силы. Забросив в багажник лопату, в 9:50 вечера мы с Региной двинулись в путь, оставив дома одну Наташку, которая за непрерывными телефонными разговорами, не ведала что творится за окном.

          До основной дороги Lake-Cook, с которой потом надо было сворачивать на скоростной хайвей, предстояло добираться по узким внутренним улочкам – Chicory, Osage, Armstrong и Lexington. Полноприводная с высокой осадкой машины супруги без особого труда преодолела расстояние и выехала на светофор Lake-Cook. Я с удивлением отметил нескольких случайных прохожих, не без удовольствия гнувшихся на ветру. Поскольку в условиях плохой видимости я перепутал полосы и оказался на встречной полосе, то сенсор светофора машину не замечал, и свет не желал меняться. Я почувствовал, что нас начинает заносить и тогда, подергав машину вперед-назад, повернул налево на красный. Это все равно не имело никакого значения, поскольку машин почти не было.

Дорога неприятно удивила. Ее никто не чистил. Впрочем, не знаю чему я удивился, поскольку по чьей-то прихоти ее зимой редко чистят. У этой дороги странное административное разделение. Северная ее часть относится к графству Lake, южная – к Cook, отсюда и двойное название, и графства, по всей видимости, надеются друг на друга. В глубоком снегу вихляла неуверенная колея, в которую я попал и держался, как мог. В голову приходили какие-то неясные литературные реминисценции о буране в степи, и я подумал о лошадях, пробивающих дорогу в глубоком снегу и о ямщике, который каким-то неведомым образом ориентируется в белой мгле. Я включил дальний свет, надеясь, что он поможет лучше ориентироваться, но свет ударил, разбился о снежные вихри, и вообще ничего не стало видно. А тем временем из динамиков неслась лирическая песня Игоря Саркисова: “Снега, снега хочу, так чтобы чисто и много… Снега, снега хочу, а под снегом берлогу…”, но оптмизма эта песня мне сейчас не внушала.

          На пути к хайвею, к счастью, почти все светофоры были зелеными. Но что происходило, когда они меняли свет на красный, было наглядно видно по торчавшим в сугробах машинам. Ветер достиг ураганной силы. Он пытался выбить машину из колеи, и это ему иногда удавалось, но я пока что справлялся с управлением и быстро возвращался назад в колею. Снег повалил гуще и видимость упала метров до 3-4. Напряжение достигло предела. Перед самым хайвеем пришла моя очередь застрять. На светофоре замер в глубоком снегу 32-х тонный трак и следом за ним 3 машины. Я пристроился четвертым. Дернулся несколько раз вперед-назад, но только больше увяз. Я открыл дверь машины, чтобы выйти и лопатой расчистить колею, но меня тут же ураганным порывом ветра отбросило в сторону, и стекла очков моментально залепило снегом - пришлось очки снять. Я только начал лопатой выгребать снег из-под колес, как неожиданно яркая вспышка осветила снежную бурю и раздался оглушительный гром. Если бы я не знал о грозовом прогнозе, то решил бы что, что-то взорвалось. Но это была гроза при температуре –5º. Я откопал колеса, залез в машину и вывернул вправо, обходя застрявших соседей и трак, после чего повернул налево на хайвей. Конечно надо было помочь другим водителям, но меня подгонял страх за Димку, сидящего в своей «игрушечной машинке» в эту жуткую метель. Аптека закрыта, а больше спрятаться ему было негде.

          Правильное название сей дороги не хайвей, а толвей, что означает «платная дорога», посему подъезд к пункту оплаты был чист. “Сволочи – подумал я – тут они чистят.” Спуск на хайвей так же не был сильно заснеженным, однако сама дорога не обрадовала. На 10-полосном хайвее только по одной полосе в каждую сторону оказались немного расчищенными. Чтобы попасть к Димке мне предстояло проехать всего пару миль и выйти на Half Day Road. Но за это время я дважды останавливался прямо на хайвее, вылезал из машины и чистил стекла. Дорога была пуста, и на столкновение с другим таким дураком шансов было мало. Щетки забивались моментально, да даже когда они чистили, видимость была минимальной. Метель ревела и зверела, снег на машину обрушивался с грохотом. Я бы несомненно проехал мимо выхода, если бы Регина не отслеживала дорогу. По сравнению с Lake-Cook Half Day Road выглядела неплохо, и мы неспеша, но достаточно спокойно доехали до торгового плаца, на котором стоит аптека. Димка сидел в своей одинокой машине на пустой и заснеженной парковке, по которой ползал слабосильный трачек. Трачек своим крохотным ковшом пытался разгрести снег, который тут же за ним собирался в новые сугробы. Димка пересел в нашу машину, и мы тронулись в обратный путь. В темноте, в густо сыплющем снегу я потерял ориентировку, и Димка направил меня к нужному выходу с плаца. Далее также неспешно мы доползли до хайвея и еще медленнее на него заползли. Здесь ничего не изменилось. Правда мне стало вести машину немного легче, поскольку Регина на пару с Димкой следили за дорогой, причем Димка высовывался из окна и кричал мне куда ехать. Он чувствовал, что был не прав и теперь старался как мог. Ориентир в эту метель был только один – правая бетонная стенка дороги. От меня требовалось ехать параллельно ей, чтобы случайно в нее не врезаться. Щетки чистить мы с Димкой выскакивали вместе, и ветер по-прежнему отрывал нас от машины, но мы к нему уже как-то приспособились. Потихоньку мы добрались до выхода на Lake-Cook, мимо которого я чуть не прополз, потому что стенка ушла куда-то в сторону, а колеи к выходу не было, но Димка, снова вылезши в окно, узрел своими молодыми глазами, в какой стороне из трубы родного дома дым валит и по-ленински простер руку в сторону свободы, то бишь выхода.

          Я медленно проехал через оплату и выехал на дорогу. Но тут меня ждал новый сюрприз. Группа из 5-6 машин, разбросанных будто ураганом, перекрыла Lake-Cook. Проезда между ними не было видно, но я, понимая, что остановка смерти подобна, ринулся вперед. Уж не знаю как, но мне удалось между ними пролавировать едва не касаясь, в каких-то в сантиметрах. Мы въехали в новую метель, опять почти вслепую. В нормальную погоду до дома оставалось бы минут 10. Сейчас можно было рассчитывать только на удачу в освоении целины. Кажется до меня стал доходить подвиг Леонида Ильича Брежнева. В какой-то момент я уперся в бампер впереди-ползущему вэну. Теперь колею мне подсвечивали его подфарники, и на короткое время напряжение меня отпустило, но вэн свернул куда-то в непаханое поле, и мы снова остались одни неизвестно где. Однако вскоре я почувствовал подъем дороги и понял, что это первый из двух мостов, за которыми следует правый поворот на те самые 4 узкие местные улочки, а значит мы почти дома.

Однако первой улицы - Lexington, с которой мы сворачивали на Lake-Cook уже не существовало. На ее месте лежал белый холм. Димка предложил ехать по альтернативному маршруту до следующего поворота на Weiland. Я так и поступил, и мы без проблем, сделав несколько поворотов, доползли до угла нашей Chicory и пересекающей ее Оsage, однако за время нашего отсутствия снега навалило изрядно. Я не видел дорогу, я ее только чувствовал – все ж места с детства (моих детей) родные, и мне стало ясно, что сейчас что-то произойдет.

          “Не хватало еще перед самым домом застрять” - успел я подумать, как тут же машина остановилась. Регина расхохоталась. Но это уже был нервный смех облегчения - до дома оставалось метров 50. Машина, глубоко зарывшись, увязла прямо на перекрестке. Мы с Димкой вылезли из нее и провалились в снег. Все-таки на других улицах и дорогах такого снега не было, видимо там его частично сдувало бешенным ветром. В нашем же закутке было относительно спокойно, и снег падал беспрепятственно, уверенно выравнивая ландшафт от домов с одной стороны улицы до домов с другой. Я позвонил Наташке, чтобы она открыла гараж, и я смог взять вторую лопату. Кое-как, проваливаясь глубоко в снег, добрел до дома, взял лопату и вернулся к машине. Вдвоем с Димкой мы очистили колеса и выгребли снег из под днища. Регина села за руль и медленно-медленно, плавно-плавно двинулась в гараж. А мы с Димкой с лопатами наперевес пошли за нею, как пехота за танком. Напряжение спало, и в голове радостно зазвенела песня американских летчиков: “Часть команды цела, но машина дошла, на честном слове и на одном крыле.” Мы ввалились в дом, и я посмотрел на часы. Было 11:40 вечера. Наше приключение заняло 1час и 50 мин. Я выпил пол стакана водки, помылся и лег спать. А когда уже засыпал, то почувствовал на щеке холодные и острые снежинки.